Муромский период (детство)

Родился 4 мая (ст.ст.) 1879 года в семье потомственных священнослужителей, чья жизнь и деятельность были неразрывно связаны с г. Муромом и муромским уездом. Священнослужителями были предки митрополита как со стороны отца - протоиерея Николая Павловича Валединского, так и со стороны матери (в девичестве Спекторской Елизаветы Васильевны):

• Дед митрополита (по материнской линии ) - протоиерей Василий Николаевич Спекторский в 1816 году окончил по II-му разряду Владимирскую духовную семинарию и был назначен священником к Смоленской (Косьмодемьянской) церкви г. Мурома, где служил до самой кончины. С 1816 по 1848 года преподавал в Муромском духовном училище, где, среди студентов был и Николаей Павлович Валединский - его будущий зять и отец митрополита Дионисия.
• Дед (со стороны отца ) - протоиерей Павел Стефанович Валединский в 1822 году закончил по III-му разряду Владимирскую Духовную семинарию и был определен священником Свято-Троицкой церкви с. Чистухи, Владимирского уезда, а в 1836 году был переведен к Успенской церкви с. Климова, близ Мурома, где прослужил в священном сане 37 лет и упокоился в 1859 году.
• Отец митрополита Дионисия - Николай Павлович Валединский - выпускник Муромского духовного училища 1853 года, священник Смоленской (Косьмодемьянской) церкви г. Мурома.

Второго сына в семье священника Николая Валединского в крещении назвали Константином (в честь св. благ. князя Константина Муромского (память 8/21 мая). С самого раннего возраста Константин помогал своему отцу в церкви: был пономарем, читал и пел на клиросе.

Обучение

В 1885 году он был зачислен в подготовительный класс Муромского духовного училища.

30 апреля 1888 года от скоротечной чахотки умирает его отец - протоиерей Николай Валединский. Вдова Елизавета Васильевна Валединская изыскала необходимые возможности для того, чтобы Константин продолжил учебу. В 1890 году Константин Валединский по I-му разряду заканчил полный курс Муромского духовного Училища, и, как «показавший отличные знания по всем предметам» , был удостоен права зачисления в I-й класс Владимирской духовной Семинарии без экзаменов.

С 1890 по 1895 года Константин Валединский был студентом Владимирской духовной семинарии. После произошедшей в семинарии попытки убийства инспектора вместе с другими студентами Константин был отчислен с правом поступления в другую семинарию. Последний год учёбы он провёл в Уфимскую Духовной Семинарии, которую закончил в 1896 году.

В 1896 году поступил в Казанскую Духовную Академию, где в 1897 году пострижен в монашество с именем Дионисий. Вскоре его рукоположили во иеродиакона, а в 1899 году - во иеромонаха. В 1900 году по окончании Казанской Духовной Академии со степенью кандидата богословия за диссертацию «Идеалы православно-русского инородческого миссионерства», иеромонах Дионисий (Валединский) был оставлен в Академии магистрантом и профессорским стипендиатом на кафедре калмыцкого языка.

Преподавательская деятельность

В 1901 году назначен преподавателем церковной истории в Таврическую духовную семинарию и по получении ученой степени магистра богословия, был переведен в Холмскую духовную семинарию на должность инспектора. В 1902 году он был возведен в сан архимандрита и назначен Ректором Холмской духовной семинарии. С 1911 года, служил в качестве настоятеля русской посольской церкви в Риме, где написал и издал книгу «Спутник русского православного богомольца в Риме. Описание Рима, священных мест и находящихся в них вселенских святынь».

Епископ, епархиальное служение

В 1913 году указом Святейшего Синода архимандриту Дионисию (Валединскому) было определено быть епископом Кременецким, викарием Волынской епархии. Архиерейская хиротония была совершена 21 апреля 1913 года, в Фомино воскресенье, в Великой церкви Почаевской Лавры сонмом иерархов во главе с Патриархом Антиохийским Григорием IV, пребывавшим в России с официальным визитом.

В августе 1918 года Указом Патриарха Тихона, ему была поручена организация новообразованной Полесской епархии с кафедрой в г. Пинске.

В 1918 году принимал участие во Всеукраинском церковном Соборе, где на него было оказано сильное давление, дабы принудить его объявить украинскую церковную автокефалию, но епископ Дионисий возвратился в Кременец, к месту своего служения, викарным архиереем Волынской епархии.

На территории независимой Польши

В 1919 году по Версальскому трактату было образовано суверенное Польское государство. В период войны 1914-1918 годов православное население привисленского и северо-западного краев в подавляющем большинстве вместе с духовенством было эвакуировано вглубь России. На местах оставались не более 10 священников и иеромонахов. Из епископов оставались лишь двое: Виленский архиепископ Тихон (Беллавин) с резиденцией в г. Дисне, на севере Виленской губернии и епископ Кременецкий Дионисий (Валединский). Когда в 1918 году началась реэвакуация, в Вильну прибыл епископ Ковенский Елевферий (Богоявленский), до того проживавший в г. Дисне, прибыл также в свою епархию - г. Гродно епископ Белостокский Владимир (Тихоницкий). В августе 1921 года в Варшаве планировось проведение Съезда представителей православных приходов в Польше. В повестку дня Съезда должны были войти такие вопросы как: правовое положение Православной Церкви в Польше, организация церковно-общественных органов, организация приходов и др. Съезд не состоялся. Против его созыва выступил епископ Дионисий, опубликовав в газете свой отклик. Вскоре Кременецкая епархия отошла к Польше и епископ Дионисий оказался в юрисдикции назначенного Патриархом Тихоном архиепископа Варшавского Георгия (Ярошевского), возведенного вслед за тем Патриархом в сан митрополита.

В 1922 году состоялся польский церковный Собор с участием епископов отошедших к Польше православных епархий. Вопреки воле Патриарха Тихона, Собор принял конкордат с правительством Польши, а епископ Дионисий (Валединский) был назначен правящим архиереем Волынской епархии с возведением в сан архиепископа Волынского и Кременецкого.

После трагической кончины митрополита Варшавского Георгия (Ярошевского), архиепископ Дионисий (Валединский) 27 февраля 1923 года был избран митрополитом Варшавским и Волынским и всея Православныя Церкви в Польше , а также священноархимандритом Свято-Успенской Почаевской лавры. Избрание митрополита Дионисия (Валединского) Первоиерархом Польской Православной Церкви было представлено на утверждение Константинопольского Патриарха. Утвердив его на этом посту, 13 марта 1923 года Патриарх Константинопольской сообщил, что он «препровождает ему все отличия, своевременно присвоенные нашим Братом Тихоном Вашему Предшественнику, как митрополиту Варшавскому и Волынскому и всей Православной Церкви в Польши». После переговоров с преемником Патриарха Константинопольского Мелетия IV (Метаксакиса) Патриархом Григорием VII, несмотря на несогласие Патриарха Тихона, в ноябре 1924 года было объявлено об автокефалии Польской Православной Церкви, которую сразу признали часть Православных Церквей.

В период оккупации Польши Германией, в 1939 году митрополит Дионисий был арестован Гестапо, но затем был освобожден немцами.

В период немецкой оккупации Украины явился учредителем украинской автокефальной православной церкви и сделался первым Украинским Патриархом (1944 год). Однако наступление советских войск вернуло Украину под управление Московской патриархии.

После окончания Второй мировой войны, в Варшаве была образована Православная Коллегия по управлению делами Польской Православной Церкви, которая направила делегацию в Москву к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I (Симанскому). Польская Православная Церковь признала неканонической и недействительной свою автокефалию, полученную в 1924 году и испрашивала благословение Матери-Русской Православной Церкви на получение автокефалии на канонических основаниях.

22 июня 1948 году последовало постановление Патриарха Алексия и Священного Синода о восстановлении канонического общения с Польской Православной Церковью и предоставлении ей самостоятельного управления. По утверждении этого Постановления Польская Православная Церковь обрела свою каноническую автокефалию. Определением от 9 ноября 1948 года Патриарх Алексия (Симанский) и Святейший Синод постановил «считать восстановленным каноническое общение митрополита Дионисия с Матерью-Русской Церковью, сохранив за ним сан митрополита, но без титула „Блаженнейший“, полученного им в период выхода из юрисдикции Московской Патриархии».

Пребывая на покое митрополит Дионисий поддерживал регулярную письменную связь с Патриархом Алексием (Симанским). Скончался митрополит Варшавский и всея Польши Дионисий (Валединский) 15 марта 1960 года в городе Лодзи и похоронен в Варшаве на Вольском православном кладбище.

Труды

• Дионисий (Валединский), архимандрит. Речь при наречении во епископа Кременецкого 20 апреля 1913 года // Церковные ведомости. - 1913. - 18-19. - С.794-796.
• Дионисий (Валединский), архимандрит. Святыня Барграда. - Холм. - 1912.
• Дионисий (Валединский), иеромонах. Речь перед защитой магистерской диссертации. // Православный собеседник. - 1902. - июнь-август. - С.47-65.
• Дионисий (Валединский), митрополит. Божественное Откровение, как источник истинного богопознания. - 1937.
• Дионисий (Валединский), архимандрит. Спутник русского православного богомольца в Риме. Описание Рима, священных мест и находящихся в них вселенских святынь. - Холм. - 1912.
• Дионисий (Валединский), иеромонах. Идеалы православно-русского инородческого миссионерства (магистерская диссертация). Казань. 1901. Отзывы: Антоний (Храповицкий), епископ и доцент Н. Ястребов // Православный собеседник. - 1902. - ноябрь. - С.1-9.

Архиерей в период распада империи

Вступил во временное управление Варшавской епархией 8 февраля года, в день убийства митрополита Георгия. С поддержкой светских властей, требовавших введения автокефалии, 27 февраля года Собором православных епископов Польши был избран митрополитом Варшавским и Холмским, первоиерархом Православной Церкви в Польше , а 13 марта того же года в нарушение канонов утвержден в этой должности Константинопольским патриархом Мелетием IV с титулом "Варшавский и Волынский и всей Православной Церкви в Польше и священноархимандрит Почаевской Успенской Лавры ". 23 апреля года в Кременце , на Волыни, состоялась его интронизация .

В межвоенный период основной задачей, стоявшей перед Дионисием, было выстраивание отношений с польским правительством и местными властями, которые требовали от православных лояльности и польского патриотизма, а сами зачастую враждебно относились к непольскому и некатолическому населению. Неменьшую трудность представляло окормление многонациональной паствы (белорусы, украинцы, русские, карпаторосы) в условиях становления польского национального государства. Юридическая ситуация в Польской Церкви была неопределенной, что усложняло защиту храмов и церковного имущества от ревиндикации или просто явного насилия со стороны католиков. К тому же польская католическая иерархия прилагала особенные усилия к реанимации унии .

Во Второй мировой войне

2 октября немецкие войска вступили в Варшаву, образовав в западной половине Польши одноименное генерал-губернаторство и среди церковного народа возникло движение за присоединение к Берлинской епархии Русской Зарубежной Церкви , тогда как восточная половина Польши отошла к СССР и стала входить в юрисдикцию Московского Патриархата . За обращение к народу оккупационные власти отстранили Дионисия от управления Церковью и поместили под домашний арест в Отвоцке (под Варшавой).

10 ноября архиепископ Берлинский Серафим (Лядэ) прибыл в Варшаву и был встречен населением города, но митрополит Дионисий не пожелал отказаться от автокефалии и от своих прав на управление Варшавской епархией. Наоборот, он предложил архиепископу Серафиму присоединить свою Германскую епархию к Польской Церкви, на что тот не пошёл и отбыл обратно в Берлин. Тогда церковно-общественные круги Польши нажали на митрополита Дионисия и принудили его отказаться от автокефалии и от управления Церковью. 23 декабря он отправил письмо архиепископу Серафиму, в котором писал:

"Распад независимого Польского государства, существованием которого была обусловлена независимость и автокефалия православной Церкви в Польше, лишает Церковь возможности автокефального существования в дальнейшем. Новый государственный порядок, установленный на бывшей польской территории, которая ныне принадлежит к области германских имперских интересов, вызывает необходимость объединения бывшей Автокефальной Православной Церкви в Польше с церковными организациями, которые представляете Вы, Ваше Высокопреосвященство. Вследствие этого я прошу Ваше Высокопреосвященство в ближайшее время прибыть в Варшаву и взять на себя управление этой части бывшей Автокефальной Церкви в Польше, которая вошла в область германских имперских интересов. В связи с вышеизложенными основаниями я сообщаю Вам, что со дня принятия Вами на себя церковного управления отказываюсь от дальнейшего окормления вышеназванной Церкви " .

Отправив это письмо, митрополит Дионисий покинул Варшаву и выехал на свою дачу в Отвоцк . Получив от митрополита Дионисия указанное письмо, архиепископ Серафим вторично прибыл в Варшаву и вступил в управление Варшавской епархией . Однако, официальной отмены автокефалии не последовало, митрополит Дионисий по-прежнему почитался главой Церкви, а имя его возносилось за всеми богослужениями .

Митрополит Серафим показал себя традиционалистом и русофилом, тогда как немецкие власти желали сделать из Польской Церкви подспорье для создания антирусской Украинской Церкви для раздробления СССР , поэтому вскорости митрополит Дионисий был снова привелечён к управлению. 23 сентября года в Кракове польский Генерал-Губернатор д-р Франк принял митрополита Дионисия в торжественной аудиенции и заявил что тот возвращается к управлению Православной Церковью на территории генерал-губернаторства. Митрополит Дионисий, принимая это утверждение, с своей стороны заявил, что он установит каноническую иерархию, возведет в епископский сан ведущего украинского националиста профессора И. Огиенко , и окажет верность и послушание генерал-губернатору. 24 сентября митрополит Дионисий прибыл в Варшаву и принял от архиепископа Серафима управление Варшавско-Холмской епархией. Очень быстро во многих сторонах жизни Польской Церкви выявился новый подчёркнуто украинский характер, и сам митрополит Дионисий стал порой служить по-украински .

В связи со вторжением немцев в СССР по приказу митрополита в польской синодальной типографии были отпечатаны бланки с титулом "Смиренный Дионисий, патриарх Московский и всея Руси ", которые до осени года хранились запечатанными, но позднее были уничтожены . 30 сентября Собор епископов под председательством митрополита Дионисия произвел новое административное деление Церкви: были созданы 3 епархии (Варшавско-Радомская , Холмско-Подляшская и Краковско-Лемковская (с года в связи с включением в состав генерал-губернаторства Галиции Краковско-Лемковско-Львовская)).

В конце сентября "Всеукраинская Православная Церковная Рада" пригласила его стать во главе восстанавливаемой "Украинской автокефальной Церкви " и он был готов принять приглашение. Однако, немецкие власти запретили ему въезд на территорию оккупированной Украины . 24 декабря года, "внимая просьбам украинских политических и церковно-общественных деятелей", митрополит Дионисий назначил архиепископа Поликарпа (Сикорского) "временным администратором Православной Автокефальной Церкви на освобожденных землях Украины." В ходе борьбы раскольников-"автокефалистов" с канонической Церковью в пределах оккупированной Украины они порой ссылались на авторитет митрополита Дионисия, который в свою очередь успешно ходатайствовал о них перед министерством иностранных дел Германии. После эвакуации "автокефалистских" архиереев перед наступающими советскими войсками в Варшаву , в Вербное воскресенье года они поднесли митрополиту Дионисию титул "патриарха всея Украины ". Принимая грамоту и новый титул, митрополит Дионисий произнес на украинском языке благодарственную речь и с тех пор имя митрополита Дионисия как "патриарха всея Украины" иногда возносилось за службами в украинских автокефальных храмах.

С наступлением советских войск в июле г. немецкие власти приказали Дионисию эвакуироваться вместе с архиепископами Иларионом и Палладием в Словакию, Варшаву они покинули в последних числах июля . Затем иерархи пребывали некоторое время в Закопане.

В каждый исторический период существования государства Российского Господь избирал для дел церковного и общественного устроения выдающихся деятелей, имена которых спустя столетия продолжают неугасимо сиять, словно звезды, на небосклоне отечественной истории. Многие из них, неся свое нелегкое служение на благо Церкви, болезнуя и печалуясь о спасении душ вверенной им паствы, жертвенно служили Господу и народу Божию, исполняя эти самые главные заповеди, в которых закон и пророки (Рим 3:21). Как при жизни, так и после блаженной их кончины Господь зримо являл действующую в них благодать Духа Святаго, свидетельствуя тем самым их святость. Среди подвижников земли Русской XIV века особое место занимает святитель Дионисий, архиепископ Суздальский. Это был церковный деятель, просветитель, ревностный хранитель чистоты православного учения, строгий подвижник, молитвенник, устроитель общежительных обителей, за что от современников и ближайших потомков он и получил прозвание общему житию начальник .

Что же известно нам об этом, по словам видного русского историка М. Д. Приселкова, “неразгаданном, но выдающемся церковном деятеле XIV века”?

О происхождении святителя Дионисия точных и достоверных сведений нет. Есть предположение, что его начальное воспитание и возрастание как христианина было связано с православной Византией, о чем свидетельствуют многие факты из жизни Святителя: он прекрасно ориентировался в ересях, которые тревожили православный Восток, в частности ереси богомилов, распространявших свое “злокозненное” учение в основном на Балканах и в Византии, и вспомнил о ней в то время, когда на Руси распространилась ересь стригольников; Константинопольский Патриарх Нил назвал святителя Дионисия “одним из нас”, возведя его тем самым по глубине и обширности познаний на одну ступень с представителями византийской школы; Святитель близко общался с Малахией Философом, греком из Византии, одним из образованнейших людей своего времени.

Икона тверского письма.
Тирасполь. 90-е гг. XX в.

Митрополит Макарий (Булгаков) относит к святителю Дионисию следующую запись в Синодике Нижегородского Печерского монастыря 1595 года: “На память преподобного отца нашего Давида (26 июня) и на преставление Дионисия (в 15 день октября 1385 года) в оба дни панихиды и обедни служити собором и кормы на братию ставити большие”. Если предположить, что речь идет об одном и том же лице, то до принятия монашества Святитель носил имя Давид и был крещен в честь преподобного Давида Солунского.

Первые достоверные сведения о святителе Дионисии восходят к основанию и устроению жизни Нижегородской Вознесенской обители: недалеко от Нижнего Новгорода святой и его сподвижники поселились “в расщелинах”, подвизаясь там в посте и молитве. Когда же возросло число желающих подвизаться вместе с ними в иноческом житии, Святитель в конце 20-х - середине 30-х годов XIV века основал монастырь в честь Вознесения Господня.

Украшаемая трудами и подвигами, новоустроенная обитель вскоре начала привлекать к себе ищущих спасения. Одним из первых ее насельников стал преподобный Евфимий Суздальский (память 1 апреля). Родился преподобный Евфимий около 1316 года в Нижнем Новгороде и еще отроком, “от многих слышав о преподобнем Дионисии Печерском и о святей обители и о ученицех его, благопослушных постницех”, разжегшись “теплотою духовною”, пришел в Дионисеву обитель и “вда себе на многие труды и на молитву непрестанную, на алкание и на жажду, на молчание и на земли легание…”. “Прими мя, отче, - сказал он, поклонившись до земли, - к святому избранному стаду твоему”. Видя его молодые лета, но вместе с тем и неотступное желание быть причтенным к лику воинства Христова, Дионисий принял его в число братии. Евфимий прожил в обители “немало время, ни коея же своя воля имый”.

Другой будущий ученик святителя Дионисия, преподобный Макарий Желтоводский, Унженский (память 25 июля), сбежал из дома, переоделся нищим и, сказавшись сиротой, просил Дионисия постричь его в монахи и принять в число братии, когда ему было всего 12 лет. Строгий к себе и другим, Святитель указывал Макарию на юные лета того для иноческих подвигов. “Поверь мне, чадо, - говорил он с любовью отроку, - что трудно и прискорбно носить иго монашеского жития. Ты еще весьма молод. По моему мнению, невозможно тебе переносить постнические труды и терпеть напасти от бесовских козней. Заботясь о тебе, страшусь, дабы вместо спасения души не возлюбил ты чего-нибудь мирского, тобою теперь оставляемого, и не почел бы правый путь спасения тяжким и строптивым. Тогда благое начинание твое не поможет тебе, а обратится в пагубу, как написано: никто же возложь руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии (Лк 9:62)”. После усиленной и слезной просьбы Макария Дионисий, провидев в нем осенявшую его силу благодати, согласился принять Преподобного в число братии.

К числу учеников святителя Дионисия, подвизавшихся в посте и молитве, принадлежал и Павел Высокий, “старец книжный и чудный”, почивший 4 января 1383 года и оплакиваемый самим Святителем за его великие подвиги.

Между 1365–1373 годами за духовными наставлениями приезжал ко святому Дионисию великий князь Суздальский Борис Константинович. Как свидетельствует краткое житие преподобного Евфимия Суздальского, великий князь просил у святого старца благословения и содействия в основании общежительного монастыря в Суздале. Из этого жития стало известно также, что святитель Дионисий, избрав из своей братии двенадцать иноков, среди них и преподобного Евфимия, послал их “в верхняя грады и страны, идеже Бог кого благословит”, для духовного просвещения народа и основания новых общежительных обителей. Слезно просил Евфимий настоятеля не отлучать его от себя и от братии, им возлюбленной, чтобы не быть пришельцем на чужой земле. Тогда настоятель сказал ему: “Земля вся Господня; во всей земле должно проповедовать слово Божие. Яви беспрекословное послушание. Ступай с радостью в путь, тебе предназначенный. Скорбеть тебе не о чем: мы разлучаемся только телом, а не духом и молитвою”. Напутствуя со слезами преподобного Евфимия, святитель Дионисий пророчествовал, что “грех ради наших и за умножение беззаконии в последняя времена, по нашему к Богу отшествию, будет запустение граду сему (Нижнему Новгороду - Ред .) и святым Божиим церквам и монастырем разорение от поганых и безбожных агарян”.

Между 1365–1373 годами преподобный Евфимий по просьбе великого князя Бориса Константиновича основал в Суздале храм и “общий монастырь” во имя Преображения Господня, еще по дороге к которому “церковь постави” и “общие житие устрои” в красивом месте в пяти поприщах от града Гороховца.

Высокое благотворное влияние оказывала основанная Дионисием обитель на жителей Нижнего Новгорода. В пору своего настоятельства в Печерской обители Святитель стал семейным духовником местного княжеского дома. В 1371 году он постриг в иночество княгиню Василиссу - Феодору, сорокалетнюю вдову великого князя Нижегородского Андрея Константиновича. Прежде она “раздала все имение свое, казну церквам и монастырем и нищим, а слуги своя и рабы и рабыни распустила на свободу” и удалилась в ею же прежде основанную Зачатьевскую общежительную обитель” и жила “в молчании, тружаяся рукоделием, постом, поклоны творя, молитвами, слезами, стоянием нощным, и неспанием; многажды и всю ночь без сна пребываше, в смирении же и кротости и тихости жестоко пребываше, не ела, постясь, иногда день, иногда два, иногда и пять, на своем теле носила власяницу. Таковое же доброе и чистое житие ея видевши, мнози болярыни, жены, и вдовицы, и девицы мнози постригошася у нее, яко бысть их числом и до девяноста, и все общее житие живяху”. Несомненно, что этот устав ей заповедал святитель Дионисий.

19 февраля 1374 года, в Неделю торжества Православия, Печерский архимандрит Дионисий был возведен святителем Московским Алексием (память 12 февраля) на кафедру Суздальских епископов после смерти управлявшего ею владыки Иоанна, при жизни почитаемого паствой за многочисленные чудотворения: и “постави архимандрита Печерскаго монастыря, именем Дионисия, епископом Суждалю и Новограду Нижнему и Городцу”. При этом летописец, описывая в Семеновской летописи личность нового архиерея, писал, что митрополит Алексий избрал “му­жа тиха, кротка, смирена, хитра, премудра, разумна, промышлена же и разсудна, изящна в Божественных Писаниях, учительна и книгами сказателя, монастырем строителя, и мнишскому житию наставника, и церковному чину правителя, и общему житию начальника, и милостыням подателя, и в постном житии добре успевши, и любовь ко всем преизлише стяжавше, и подвигом трудоположника, и множеству братства предстателя, и пастуха стаду Христову, и спроста реши всяку добродетель исправльшаго”.

О широте интересов и глубине познаний святителя Дионисия свидетельствует, в частности, и то, что около 1375 года инок Дорофей по его благословению составил компиляцию “О Богомиле попе” (из “Беседы” Космы пресвитера), вошедшую позднее в состав Кормчей.

31 марта 1375 года епископ Дионисий, находясь в Нижнем Новгороде, едва не погиб при “избиении” местными жителями ордынского отряда мурзы Сара Аки (Сарайки). Стрела, пущенная предводителем татар, забежавшим на архиерейское подворье от преследовавших его воинов Василия Дмитриевича Суздальского, пробила лишь святительскую мантию, не задев тела Владыки. Рогожский летописец об этом событии повествует так: “взбеже (Сарайка) на владычен двор и со своею дружиной и заж­же двор и нача стреляти люди и многи язви люди стрелами, а иных смерти преда и восхоте еще и владыку застрелити и пусти в него стрелу. И пришед стрела и коснуся епископа перием токмо вскраи подола мантии его. Се же восхоте окаянный и поганый того ради, дабы не один умерл, но Бог заступи епископа и избави от таковыя стрелы летящия, якоже рече пророк: не убоишися от страха нощнаго, и от стрелы летящия во дни (Пс 90:5)”.

Святитель Дионисий Суздальский.
Иконописная школа Троице-Сергиевой Лавры.
90-е гг. XX в.

Еще раньше, в 1366 году, в бытность свою архимандритом Вознесенской обители, Святитель пережил налет на город знаменитых ушкуйников, возглавляемых новгородскими боярами Есипом Варфоломеевичем, Василием Федоровичем и Александром Абакумовичем. Сегодня невозможно точно установить, находился ли святитель Дионисий в Нижнем Новгороде во время набега на пристань и пригороды ватаги ушкуйников воеводы Прокопа в 1375 и погрома всего города монгольскими войсками в августе 1377 и летом 1378 годов. Примечательно то, что, по свидетельству краткой редакции жития преподобного Евфимия Суздальского, о событиях 1377 и 1378 годов святитель Дионисий, наделенный даром прозорливости, возвестил Преподобному еще перед отсылкой того в Суздаль.

В 1377 году монах Лаврентий по благословению епископа Дионисия составил для Нижегородского и Суздальского князя Димитрия Константиновича так называемую Лаврентьевскую летопись, один из самых интересных и содержательных памятников древнерусской культуры. Епископ Дионисий и “мних” Лаврентий прикровенно, как бы устами летописца XIV века, благословляли современных им русских князей на освободительную борьбу. Оконченная за три года до Куликовской битвы, летопись прославляет погибших при Батыевом нашествии князей как героев-исповедников. Три года спустя преподобный Сергий Радонежский всенародно благословит князя Димитрия Иоанновича на битву с Мамаем.

В 1379 году святитель Дионисий вместе с преподобным Сергием Радонежским, опасаясь церковной смуты и раздоров, выступили против избрания на Всероссийский митрополичий престол Митяя (архимандрита Михаила) - ставленника великого князя Московского Димитрия Иоанновича. На Архиерейском соборе, нарочито устроенном для хиротонии Михаила-Митяя в сан митрополита - возглавителя Русской Церкви, святитель Дионисий Суздальский единственный из присутствующих выступил против его поставления без благословения Константинопольского Патриарха. Доводы Святителя заставили Димитрия Иоанновича отказаться от затеянного предприятия, а Митяя снарядить в Царьград. Более того, святитель Дионисий, по-видимому, не скрывал своих намерений также отправиться в Константинополь, дабы известить Патриарха Нила о церковной “замятне” на Руси. Именно поэтому великий князь Московский повелел его арестовать и бросить в темницу. Только поручительство преподобного Сергия Радонежского вернуло святителю Дионисию свободу, чем он воспользовался для претворения в жизнь своего первоначального намерения - прибыть в Византию к патриаршему двору. Есть весьма веские основания предполагать существование предварительной договоренности о том между святителем Дионисием и преподобным Сергием.

Приветливо принятый Константинопольским Патриархом Нилом, Суздальский владыка не только сообщил ему подробности церковной смуты в Северо-Восточной Руси, но и поведал о распространении в стране ереси стригольников и других антитринитариев (течений и сект в христианстве, не принимавших некоторые основные догматы Церкви - Ред .). Константинопольский Патриарх возвел Дионисия в сан архиепископа, расширив территорию Суздальской епархии за счет митрополичьих земель Нижнего Новгорода и Городца: “и благослови его Вселенский Патриарх Нил и Великая Соборная Апостольская Церковь, и весь Священный вселенский собор, повеле его наректи и быти архиепископом в Суждале, и в Нижнем Новгороде, и на Городце, и по нем пребыти сущим в тех делех такоже и иным епископом; еще вда ему Патриарх и Вселенский собор фелонь с четырми кресты, а стихарь с источники; еще же вынесе из Царя-града и Страсти Спасовы, и мощи многих святых”.

В 1381 году Дионисий прислал из Константинополя в свою епархию с греческим книжником Малахией Философом списки двух чудотворных икон Божией Матери: “Дионисий, епископ Суздальский, посла из Царя-града с чернецем с Малахием с Философом икону, переписав образ Пречистыя Божия Матере <…> а другую икону посла образ тоеже Пречистыя Божия Матере, ихже переписавше и привезоша на Русь; и едину убо поставиша в церкви в Святом Спасе в Новограде в Нижнем, а другую поставиша в Суждале в соборней церкви”. Малахия, судя по прозвищу Философ , был выпускником византийской высшей школы. Сам факт приглашения столь высоко образованного книжника на постоянное жительство во Владимиро-Суз­даль­скую землю безусловно имел выдающееся значение для просвещения Руси. Кроме присланных икон, святитель Дионисий привез с собою из Константинополя в Суздаль Страсти Христовы (частицы орудий мучения при страданиях Иисуса Христа). Примечательно, что, обладая даром прозорливости, Святитель явно предвидел будущие события, связанные с церковной смутой. Возможно поэтому привезенные им из Византии святыни, помещенные в драгоценный реликварий в 1383 году, были сокрыты в стене одной из суздальских церквей и открыты православному народу уже после окончания тяжких нестроений в Русской митрополии и смерти Святителя. В 1400–1401 году Симеоновская летопись повествует следующее: “В то же лето обретены быша Страсти Господа нашего Иисуса Христа, ихже некогда принесе боголюбивый епископ Дионисий Суждальский из Царя-града, премногою ценою искупив их, и многою верою и любовию приобрете их, и великим трудом оттуду принесе их. Потом же неколико время в граде Суждале сохранены быша, в каменной стене (церкви). В сию же весну обретены быша и принесоша их в Москву, сретоша же их честно с кресты весь чин священнический и весь град”. В настоящее время Страсти Христовы, помещенные в серебряный крестообразный кивот, находятся в музее Московского Кремля.

Святитель Дионисий Суздальский.
Деревянная икона. 90-е гг. XX в.

Весьма почтительно характеризует Дионисия и Патриарх Нил, возводя его в 1382 году в сан архиепископа. Он пишет, что слышал многие похвалы о нем и сам видел его “пост, и милостыни, и бдение, и молитвы, и слезы, и вся благая ина, отнюдуже воистину Божий и духовный знаменуется человек”. «Он (Дионисий) поразил греков тем, - как комментирует известный отечественный исследователь В. Л. Комарович, - что сумел “свя­тому собору приложиться”, то есть вступить с собравшимися в беседу и, беседуя “с теми духовно, иже о Божественнем Писании, знаем обое (и Ветхий Завет, и Новый) показа яве”, так что все <…> в нем превзошло похвалы и ожидания». Примечательно, что Суздальская епархия делается архиепископиею и поставляется на второе место после Новгородской. Чтобы возвысить новую архиепископию и нового архиепископа, ему дано было право занимать также второе место во всех соборных служениях, устанавливать новые праздники по своему усмотрению и облачаться в крестчатые ризы и стихарь с источниками. Такие отличия принадлежали только русским митрополитам.

В конце 1382 года святитель Дионисий возвратился на Русь, посетив Нижний Новгород и Суздаль. После примирения с великим князем Московским Димитрием Иоанновичем касательно “дела Митяя” Святитель посетил по благословению Патриарха Нила Великий Новгород и Псков. Особенно активной была проповедническая и миссионерская деятельность посланца Патриарха Нила во Пскове, где многие местные жители весьма сочувственно относились к учению стригольников и вообще наблюдалась большая “шатость” в вере. Еще при жизни святителя Алексия сперва во Пскове, а потом в Новгороде появилась секта раскольников, названных стригольниками по прозвищу основателя ее, псковского диакона Карпа, “художеством стригольника”: он выстригал волосы на темени у новопоставляемых диаконов. Карп восставал против ставленических пошлин (“поставле­ние на мзде”), а самое главное, что после того как его лишили сана, восставал против общения с Церковью, пытаясь создать церковь из своих последователей. Патриарх Нил, видя в святителе Дионисии опытность и благочестие, поручил ему примирить стригольников с Церковью, вместе с наставлениями по искоренению стригольничества дав ему еще грамоту, в которой было изъяснено, что есть мзда и что есть пропоры, бываемые по нужде при поставлении священнослужителей, и указано на многие примеры в Священном Писании, где издержки для служителей алтаря и проповедующих слово Божие нисколько не возбраняются. Патриарх Нил писал псковитянам о святителе Дионисии: “Смирение наше и Великий собор посла к вам боголюбивого архиепископа Дионисия Суздальского, мужа честнаго, благочестиваго и добродетельнаго, известнаго хранителя священных канонов, да посетит вас от лица нашего и благословит, научит, соединит вас Соборной Апостольской Божией Церкви, да уведете, что отлучаетеся от Самого Христа Бога: и все, что услышите из уст его, примите, как наше слово”.

Деятельность святителя Дионисия во Пскове и Новгороде не ограничивалась одним только прением со стригольниками и примирением их с Церковью. Святитель вникал в нужды и потребности духовенства, особо пристальное внимание обращал на поведение духовенства и монашествующих, хранение ими церковных правил, посещал церкви и монастыри, смотрел за благочинием, в них соблюдаемом.

Святитель Дионисий, пребывая во Пскове, не ограничился одними лишь словесными назиданиями и миссионерской проповедью. Со свойственной ему энергией он утвердил киновийное устройство в Снетогорском монастыре: до нас дошла “гра­мо­та Суздальского архиепископа Дионисия Псковскому Снетогорскому монастырю о соблюдении правил иноческого общежития”, в которой Святитель поучает братию в иноческом делании. В монастыре Дионисий заметил во многих иноках любостяжание и непослушание. Являясь уполномоченным от Патриарха Нила, Святитель обличил пороки в иноках, ссылаясь на Священное Писание, Соборные постановления, Номоканон и святоотеческие писания. Будучи сам строгим аскетом и подвижником, ревностным блюстителем монашеских правил, он требовал исполнения их и от иноков Снетогорской обители. Обращаясь к инокам, святитель Дионисий поучал: “В обители Снетогорской ни игумену, ни братии не должно иметь никакой своей собственности. В келии инокам не должно ни пить, ни есть. Ни у келаря, ни у клюшника никто не должен просить хлеба и пития. А если бы кто и попросил у них, они не должны давать без соизволения игуменского. Все должны пить и есть вместе в трапезе; а кроме трапезы запрещается ястие и питие, кольми паче пиянство. Одежда должна быть та, которую раздает всем игумен; а немецкого сукна не употреблять ни на какую одежду <…> чтобы лишней одежды ни у кого не было. В церкви надлежит петь по правилам церковным и уставу святых Отец. Куда будет послан кто-либо из иноков, тот должен идти без ослушания. Без спросу же и благословения игуменского никому никуда не выходить. Во всем должно оказывать послушание игумену. Того, кто дерзнет противиться распоряжениям игумена и заводить распри, того до раскаяния сажать в темницу. Непокорных должно наказывать до трех раз, а потом выгонять из монастыря, не давая ему ничего из его собственности, внесенной в общество иноков”. В заключение святитель Христов наставляет ко спасению: “для дополнения моих кратких правил читайте творения Василия Великого, Ефрема Сирина, Иоанна Лествичника, Феодора Студита, Великого Пахомия и прочих святых Отец; у них найдете правила о послушании, о смирении и о других добродетелях, нужных для совершенного иноческого жития”. Эта грамота красноречиво свидетельствует об уме и познаниях, за кои святитель Дионисий восхваляется летописцами.

Кроме управления церковного и порядка монастырского, святитель Дионисий внес исправления и дополнения к Псковской судной грамоте великого князя Александра Ярославича, чего настоятельно и требовали смутные обстоятельства того времени.

Летом 1383 года святитель Дионисий в сопровождении великокняжеского духовника Феодора Симоновского отправился в Константинополь для официального поставления в “митропо­литы на Русь”: “Того же лета о Петрове дни поиде в Царьград Дионисий, архиепископ Суждальский, а князь великий Димитрий Иванович отпусти с ним вкупе отца своего духовного, игумена Феодора Симоновского, о управлении митрополии Русския”. В 1384 году Дионисий был торжественно хиротонисан в митрополиты Киевские и всея Руси.

Казалось, что длящаяся почти целое десятилетие церковная смута наконец завершилась избранием на русскую кафедру достойного кандидата, способного удовлетворить ожидания не только великого князя Московского, но и правителя Литвы, великого князя Ягайло. Однако при обязательном для новопоставленного Всероссийского Митрополита посещении Киева Дионисий был неожиданно арестован местным князем Владимиром Ольгердовичем и заключен в узилище в одной из пещер Киево-Печерского монастыря. «И изнима его киевский князь Володимер Олгердович, глаголя ему: “Пошел еси на митрополию в Царьград без нашего повеления; и тако пребысть в нятье и в заточении и до смерти”».

Спустя полтора года, 15 октября 1385 года, святитель Дионисий скончался и был погребен по одним сведениям в Антониевой, а по другим в Феодосиевой пещерах названной обители: “пре­ставися в Киеве митрополит Дионисий, иже преже бысть архиепископ Суждальский”.

В частые неприятельские нашествия, длящиеся с 1638 до 1686 годы, нетленные мощи Святителя вместе с мощами других угодников Божиих были истреблены.

Православная Церковь празднует память святителя Дионисия 26 июня. Из более ранних источников известно, что его память праздновалась также и в день преставления Святителя 15 октября. В Синодике 1552 года Нижегородского Печерского монастыря святитель Дионисий назван “преподобным чудотворцем”.

Святителю отче наш Дионисие, моли Бога о нас!

Дионисий, митрополит Московский и всея Руси - митрополит Московский и всея Руси. О митрополите Дионисии сохранилось немного сведений. Известно, что в 1577 году он был игуменом Хутынского монастыря. В феврале 1581 года хиротонисан во епископа и возведен в сан митрополита Московского и всея… …

Дионисий, митрополит московский и всея России - (в миру Давид) архиепископ суздальский, митрополит московский и всея России, причтенный к лику святых (память его празднуется 15 октября и 26 июня), родился около 1300 г. в пределах киевских, но кто были его родители и где они жили, точно… … Большая биографическая энциклопедия

Дионисий (митрополит Киевский) - В Википедии есть статьи о других людях с именем Дионисий. Митрополит Дионисий Святитель Дионисий перед князем Дмитрием Донским (миниатюра Лицевого летописного свода) … Википедия

Митрополит Московский и Коломенский - Московская епархия Русская Православная Церковь Кафедральный Храм Христа Спасителя Основная информация Страна … Википедия

Митрополит Московский и всея Руси - У этого термина существуют и другие значения, см. Московская митрополия. Митрополит Московский и всея Руси предстоятель северо восточной (Московской) части Русской Церкви (а также правящий епископ Москвы) с 1461 года по 1589, то есть от… … Википедия

Дионисий (митрополит киевский) - Митрополит Дионисий (в миру Давид; ок. 1300 15 октября 1385, Киев) митрополит Киевский и всея России в 1383 1385 годах, епископ Суздальский и Нижегородский с 1374 года. Биография Родился около 1300 года в на юге Руси, в Киевских пределах. Кто… … Википедия

Антоний (митрополит Московский) - Митрополит Антоний Митрополит Московский и всея Руси май 1572 начало 1581 Предшественник … Википедия

Макарий, Митрополит Московский - Митрополит Московский и всея России, Архипастырь, знаменитый попечениями о Церкви, обширными сведениями в Церковной Словесности, неутомимыми трудами в сочинениях и отличным даром Славянского красноречия. Кто он был родом, о том не осталось… … Большая биографическая энциклопедия

Зосима, митрополит московский Большая биографическая энциклопедия

Зосима митрополит московский - митрополит московский, возведен в этот сан в 1490 г., после смерти митрополита Геронтия, по воле великого князя, собором русских епископов. До этого времени З. был архимандритом Симоновского монастыря в Москве, находился в близких отношениях с… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Митрополит Дионисий (в миру Давид; ок. 1300 - 15 октября 1385, Киев) - Митрополит Киевский и всея России в 1383-1385 годах, епископ Суздальский и Нижегородский с 1374 года, святой.

Биография

Дионисий , в мире Давид, родился на юге России, в Киевских пределах, в на­чале XIV столетия. Кто были его родители и где они жили - неизвестно. Обучившись грамоте, он с ранних лет посвятил себя подвигам иноческой жизни в Киево-Печерской лавре. Из любви к уединению он с благословения настоятеля обители удалялся с некоторыми из братии на север России, взявши с собой на память о Киево-Печерской лавре копию с чудотворной Киево-Пе­­чер­ской иконы Божией Матери. На берегу Волги, ниже верст на пять от Ниж­него Новгорода, на месте, напоминавшем Киево-Печерскую лавру, Дионисий выкопал себе пещеру и поселился в ней. Сначала он жил здесь один отшель­ником, а потом, когда собра­лись к нему искатели безмолвия (около 1335 года) основал монастырь с храмом в честь Вознесения Господня. Обширным знанием правил веры и строгой подвижнической жизнью Дионисий приобрел себе все­общее уважение. Современ­ники видели в нем мужа кроткого, рассудительного, знающего Святое Писание, учительного, славного постничеством и исполненного любви ко всем. Под опыт­ным его руководством воспитались в иноческой жизни великие подвижники: прп. Евфимий Суздальский (1/14 апреля) и прп. Макарий Желтоводский, Унженский (25 июля/7 августа) и учительные старцы, каков был Павел Высокий (1/14 января). В 1352 году святой старец послал двенадцать человек из своей братии в «верхние грады и страны, идеже Бог кого благословит» для духовного просвещения народа и основания новых обителей.

С глубоким уважением к св. Дионисию относились нижегородские князья Кон­­стантин Васильевич, много заботившийся о построении церквей, сыновья его Борис, Димитрий и Андрей Константиновичи и дорожили мудрыми его со­ветами и наставлениями, почему, приезжая к своему отцу, они посещали Печерский монастырь и делали значительные пожертвования в пользу обители. Супруга Андрея Константиновича Анастасия Ивановна, по совету св. Дионисия, основала в Нижнем Новгороде женский монастырь в честь Зачатия Пресвятой Девы в 1355 г., а по смерти своего мужа она под именем Вассы (см. 16/29 ап­ре­ля) была пострижена в иночество св. Дионисием в 1371 году. По примеру ее при­няли монашество многие «болярины: жены, и вдовицы, и девицы».

Находясь в близких отношениях к великим князьям, Дионисий лично был известен и всероссийским митрополитам. Его знал митрополит Феогност (см. 14/27 мар­та); свт. Алексий, Московский митрополит, нередко, во время сво­их странствований в Орду, посещал Нижний Новгород и, бывая в Печер­ском монастыре, высоко оценил благочестивую жизнь преподобного Дионисия, которого сначала посвя­тил в игумена, затем в архимандрита, а в 1374 году вызвал его в Москву для посвящения в сан епископа Суздальского и Нижегород­ского. По кончине святого Алексия преподобный Сергий, узнавший Дионисия еще в Печерском монастыре в 1365 году, предлагал великому князю Димитрию избрать Дионисия в митрополиты. Но великий князь Димитрий настоятельно хотел видеть митрополитом любимца своего Михаила (Митяя) и созвал епис­копов для его посвящения в Москве; только один из них, блаженный Дионисий, смело говорил князю: «Кто это учит тебя, государь, переменять закон по своему усмотрению? Не следует быть тому, чего желают от тебя и от нас!» Он убеждал князя, что по зависимости Русской Церкви от Цареградской поставление пер­восвятителя без воли вселен­ского патриарха будет незаконно. Великий князь должен был согласиться с мнением Дионисия, и Митяй отправился в Констан­тинополь, угрожая, что по возвращении лишит Дионисия сана и своими руками спорет скрижали с его мантии. Через несколько времени Дионисий отправился в Константинополь, но не по собственному произволу и не для того, чтобы испросить себе тем сан митрополита, а по вызову его вселенским патриархом Филофеем по церковным делам (по делу о стригольниках).

В Царьграде Дионисий пробыл более года. Он употребил это время для пользы не только своей паствы, но и всей Русской Церкви. Для паствы своей послал он из Константинополя два точные списка с иконы Божией Матери Одигитрии, потом приобрел часть Животворящего Древа и мощи некоторых святых. Важнее же всего было то, что он объяснил патриарху опасность, в какой находится Русская Церковь от ереси стригольников, усилившейся во Пскове и Новгороде. Патриарх, лично узнав высокие достоинства Дионисия, почтил его саном архи­епископа, дел ему фелонь с крестами и стихарь с источ­никами. Если бы Дионисий желал высшей чести, при расположении к нему пат­риарха, он после несчастной смерти Митяя мог бы испросить себе сан мит­рополита. Но он не исках земной чести, а славы Божией желал. «Мы нашли его, - писал патриарх в грамоте, достойным всякой похвалы: видели пощение и слезы его, молитву и милостыню, все, чем обозначается духовный Божий человек; он присутствовал и на пятом Соборе, духовно беседовал с епископами о Священном Писании, причем показал ревность к вере и глубокое разумение священных правил. Потому и удостоен он почетного сана с возведением кафедры его на степень архиепископии, второй после Новгородской; даны ему стихарь с источниками и фелонь с четырьмя крестами и ликами евангелистов». В пат­ри­ар­шей грамоте по поводу возведения Дионисия в архиепископа свидетель­ст­вуется, что он (Дионисий) не самовольно отправился в Царьград, как бы сму­щаемым честолюбивыми замыслами испросить себе митрополичий сан, а предпринял дальнее и трудное путешествие пото­му, что «прежде бывший патриарх видети восхоте его... и приити повеле ему». В той же грамоте между прочим сказано: «Должни суть вси благороднии велиции князи Русстии чтити его, яко святителя Божия, и души их пользовати могуща, из глубины грехов­ныя извлещи, от всемирския злобы и сует, и прелести и смущения истерзати и изводите своим разумом, и духовным наставлением, и состроением, и знатием, и деянием, и поучением и утешением».

Снабженный патриаршими грамотами, блаженный Дионисий в конце 1381 г. возвратился в Россию. Он был в Новгороде и Пскове и успел сильно по­трясти там тлетворную ересь стригольников. В это же время он установил общежитие в Псковском Снетогорском монастыре. К празднику Богоявления (1383 г.) прибыл он в Суздаль и затем был в Нижнем. В любимой Печерской обители своей оплакал он кончину великого старца Павла, подвижника учи­тельного.

В 1383 году великий князь Димитрий Иоаннович Донской, недовольный митрополитами Пименом и Киприаном, поставленными помимо его ведома, увидал те­перь достоинства блаженного Дионисия и вызвал его в Москву.

С грамотами и в сопровождении своего духовника, св. Феодора, Ростовского архиепископа, князь отправил св. Дионисия в Константинополь для постав­ления в сан митрополита. На пути из Константинополя Дионисий посетил Киев, но киевский князь Владимир Ольгердовнч, постоянный недруг великого князя Димитрия Иоанновича Донского, велел задержать и посадить под стражу святителя за то, что великий князь (Донской) изгнал из Москвы митрополита Киприана, долгое время проживавшего в Киеве. По отношению к Святой Церкви это означало, что произвол человеческий вводит с собой в св. Церковь только страдания и неустройства. По отношению к блаженному Дионисию это значило, что Господь еще раз, и уже в последний, подвергает его очистительным скорбям. Господь кого любит, - учит Св. Писание, - того наказывает: биет всякаго сына, о котором благоволит (Ев. 12, 6). «Благо мне, что я страдаю, дабы научить­ся уставам Твоим» (Пс. 118, 71), - исповедует священный певец. Блаженный Дионисий в пещерной келлии проводил время в молитве и сокрушении сер­дечном, «тако бысть в заточении и до смерти».

Св. Дионисий скончался 15 октября 1385 года и погребен в Аитониевой пе­ще­ре Киевской лавры. Впоследствии частые неприятельские нашествия на Киев с 1638 по 1686 года истребили мощи свт. Дионисия с мощами других угодников Божиих. По древним памятникам, Дионисий называется чудотворцем.

В Синодике Нижегородско-Печерского монастыря сказано: «Преосвященный митрополит Дионисий, иже бысть архиепископ Суздальский, а прежде того был начальник Печерского монастыря, преставися 6893 (1385) года октября в 15-й день, а память его в 26-й день июня». В Нижегородском Печерском монастыре, в теплом Успенском соборе, на левой стороне в 1887 году устроен придел в честь свт. Дио­нисия. На храмовой иконе представлен вид древнего Ннжегородско-Печерского монастыря, который был разрушен обвалом горы в 1597 году. Святому Диони­сию есть служба в рукописи. В общей службе Киево-Печерским преподобным молятся и святителю Дионисию.

Инцидент с клятвой великому князю Дмитрию Донскому

Краткий конфликт лета 1379 г., участниками которого стали известные в истории России лица (к тому же прославленные в лике святых Русской Православной Церкви), еще ни разу не рассматривался в аспекте средневекового права. Между тем, его правовая сторона крайне интересна, поскольку затрагивает тему иммунитета церковного клира. Эта тема традиционно обозначается в римском праве как SQS и относится к разделу privilegium canonis. Соответствующие правила находятся в Decretum Gratiani (C. XVII. q. 4. c. 21-4, 22 etc.).[i]

Многие современные историки до сих пор вслед за Н.М. Карамзиным полагают, что епископ Дионисий вероломно нарушил клятву, данную им великому князю Дмитрию Донскому, подвел своего «поручника старца игумена Сергия» и бежал из-под стражи, куда он был заключен по приказу правителя. В данном случае возникает целый ряд вопросов, нуждающихся в правовой оценке. Прежде всего, допустимость участия игумена (!) как поручителя в правовом процессе епископа. Во-вторых, правовые основания содержания епископа под стражей. В-третьих, вероятность самого принесения какой-либо клятвы епископом. Все эти вопросы, кодифицированные в византийских правовых источниках, так или иначе были регламентированы в то время и на Руси, о чем можно судить благодаря таким историческим памятникам, как послания митрополита Киприана, Псковская судебная грамота и др. Причем послания митрополита Киприана позволяют, например, уточнить состав и структуру бытовавшего в его время византийского номоканона, что до сих пор не становилось предметом специального исследования.

Напомним, что Собор под патронатом и при активном участии великого князя Дмитрия Ивановича состоялся в Кремле, предположительно, после успешного военного похода «на Литовскыя городы и волости» в декабре 1378 г. В древнейшей редакции летописной «Повести о Митяе» - единственном источнике, содержащем информацию о работе Собора,- названы по имени лишь 2 члена «синода»: нареченный митрополит, архимандрит Михаил-Митяй и его главный оппонент суздальский епископ Дионисий. После того как великий князь предложил собравшимся «по повелению же княжю» иерархам возвести архимандрита Михаила во епископа, в помещении, где проходил Собор, воцарилось молчание: «ни един от них (архипастырей - здесь и далее наши уточнения) дръзну рещи супротив Митяю», и только «Дионисии, епископ Суждалскии, повъзбрани князю великому, рек: «Не подобаеть тому тако быти». Хотя великий князь Дмитрий Иванович, согласно летописным источникам, действовал по совету Михаила-Митяя на основании «книгы Намаканон, яже суть правила апостолскаа и отечьскаа» (вероятно, Апост. 1; Карф. 61; Ант. 23), а также мог использовать правовой прецедент с поставлением в русские митрополиты Климента Смолятича без санкции Константинополя, однако позиция епископа Дионисия оказалась более аргументированной. Современные исследователи затрудняются с определением правовой базы возражений суздальского епископа,[v] тем не менее, известен целый ряд канонов, воспрещающих поставление епископа «без соизволения митрополита»: 4 и 6 правила I Вселенского (Никейского) собора; 28 правило IV Вселенского (Халкидонского) собора; 3 правило VII Вселенского (Никейского) собора; 19 правило Антиохийского собора; 13 и 60 правила Карфагенского собора и др. Демарш епископа Дионисия увенчался успехом, и спасский архимандрит, несмотря на сильное давление со стороны светской власти, остался в сущем сане. Впрочем, в ярлыке хана Мухаммеда Бюлека, выданном в Орде на Днепре 28 февраля 1379 г., Михаил, «воссев в митрополии города Владимира», был официально признан главой церковной иерархии на Руси.

Суздальский владыка, между тем, отнюдь не собирался уступать победу ни Михаилу-Митяю, ни стоявшему за ним великому князю Дмитрию Ивановичу. Пренебрегая обвинениями во властолюбии, он приготовился отправиться в Константинополь, дабы известить вселенского патриарха о той драматической коллизии, что возникла в управлении Русской епархией после кончины митрополита Алексия. По свидетельству «Повести о Митяе», великий князь обратился к суздальскому епископу с краткой, но весьма энергичной речью, повелев «не ити къ Царюграду, да не сътвориши пакости никоея, споны Митяю, дондеже приидет в митрополитех». Однако судя по тому, что после беседы с епископом Дионисием великий князь Дмитрий Иванович отдал приказ о его аресте («Дионисиа нужею удержати») и заключении в темницу, неуступчивый иерарх наотрез отказался исполнить княжескую волю. Его тюремное заточение, по предположению некоторых историков, пришлось на весну - лето 1379 г.

Скорее всего, строптивый суздальский епископ вряд ли был бы выпущен из узилища вплоть до возвращения Михаила-Митяя из Константинополя, но епископ Дионисий, «преухитри князя великаго словом худым», обратился к нему с просьбой об освобождении: «ослаби мя и отпусти мя, да живу по воле (твоей); а уж къ Царюграду не иду без твоего слова; а на том на всем се поручаю тобе по собе поручника старца игумена Сергия». Великий князь Дмитрий Иванович поверил епископу Дионисию, «устыдевся поручника его», и отпустил на волю, взяв с него клятвенное обязательство ни в чем не препятствовать Митяю и не ездить без разрешения в Константинополь: «ти не ити к Царюграду без моего слова, но ждати до году Митяевы митрополии», на чем подчас акцентируют внимание авторы. Но как только епископ Дионисий обрел свободу, он «с неделю не помедли и въскоре бежанием побежа к Царюграду, обет свой измени, а поручника свята выдал», причем маршрут бегства был, по всей видимости, заранее спланирован суздальским епископом, который «поиде въ Царьград... въ судех Волгою къ Сараю», чтобы «въ едино время, токмо не въ един путь» с Митяем достичь Византии.[x]

По мнению А.В. Карташева, когда великий князь освободил епископа Дионисия, «тот не пожалел своего поручителя» и тайно покинул Русь. Такого же мнения придерживался и о. Иоанн Мейендорф, что епископ Дионисий, стоявший на крайних позициях, решил бороться с московским сепаратизмом в самом Константинополе: «тайно от великого князя и своего поручителя преп. Сергия», он бежал из Москвы и по Волге отправился в Византию». Существует и несколько иная оценка событий, что маковецкий игумен Сергий, дав поручительство за суздальского епископа, стал жертвой «вероломства Дионисия», если верна интерпретация указания Жития Сергия Радонежского на угрозу Митяя «разорити» после своего поставления в митрополиты Троицкий монастырь.

К сожалению, вынося столь эмоциональные оценки, историки обходили молчанием правовую сторону самого конфликта, которая представляет несомненный интерес для нашей темы. Прежде всего, следует отметить, что суд над епископом в юрисдикции Константинопольского патриархата регламентировал «Номоканон в 14 титулах» 883 г., который был утвержден Константинопольским Собором 920 г. как кодекс, общеобязательный для Вселенской Церкви (Титул IX. Глава 5). В том же разделе Номоканона указано, что клирики выставляют поручителем за себя эконома или церковного экдика (Титул IX. Глава 1).

В данном контексте важно определить, прежде всего, правовой статус «старца игумена Сергия», позволивший ему стать «поручником» суздальского епископа перед великим князем. Из летописных источников известно, что для примирения «усобицы» между суздальским князем Дмитрием Константиновичем и его младшим братом Борисом из Москвы был направлен в Нижний Новгород именно игумен Сергий, миссия которого датируется исследователями 1365 годом. Причем в Рогожском летописце под 1363/64 г. имя маковецкого игумена при перечислении митрополичьих апокрисиариев не упоминается, но тексты самих летописных статей в Своде 1408 г. и в «особой обработке Свода 1448 г.» вполне позволяют предположить, что речь идет о двух разновременных событиях, описанных к тому же по источникам, генеалогически не связанным между собой. В Московском своде 1479 г. отмечено, что «...Тое же зимы (1365/66 г.) прииде посол из Орды от царя Баирам Хози и от царицы Асан, и посадиша в Новегороде Нижнем на княженьи князя Бориса Костянтиновича. Князь великы Дмитреи Ивановичь посла в Новъгород Нижней ко князю Борису Костянтиновичю игумена Сергея, зовучи его на Москву к себе, да смирит его с братом его со князем Дмитреем, он же не поеде, игумен же Сергеи затвори церкви в Новегороде». Пожалуй, одним из самых уязвимых мест в рассказе о миссии игумена Сергия в Нижний Новгород в 1365 г. остается усвоение ему в летописи звания посла великого князя, которому действительно не подобало «затворять» нижегородские храмы. Объяснение этому можно дать следующее. Право наложить интердикт, разумеется, принадлежало маковецкому игумену лишь в том случае, если он был апокрисиарием митрополита. Однако это высокое звание отнюдь не может служить препятствием для присоединения его к великокняжескому посольству, одновременно посланному к Борису Константиновичу. Не исключено, что именно в Нижнем Новгороде во время княжеской «усобицы» впервые в 1365 г. повстречались и свели знакомство маковецкий игумен Сергий и печерский архимандрит Дионисий, будущий суздальский епископ.

Правовой анализ столь редкого случая с задержанием епископа Дионисия Суздальского по приказу великого князя требует весьма четкого определения норм средневекового права, регламентировавших права сторон в этом конфликте. Для решения поставленной задачи подспорьем может стать аналогичный инцидент годом ранее, который хорошо документирован. Напомним, что летом 1378 г., вскоре после преставления митрополита Алексия 12 февраля, митрополит Киприан, списавшись с игуменами Сергием Радонежским и Феодором Симоновским, сделал попытку вступить в свои права митрополита «киевского, русского и литовского» вопреки воле великого князя Дмитрия Ивановича, но был схвачен около Москвы, провел ночь в заточении, а затем был выдворен. Сохранились три послания митрополита к игуменам Сергию и Феодору, в которых подробно рассказано об этом происшествии. Первое написано 3 июня из Любутска, непосредственно перед попыткой проникнуть в Москву, второе - 23 июня, сразу же после выдворения. Оно представляет собой уже публицистическое произведение, рассчитанное на то, чтобы его - под угрозой церковного отлучения - читатели сохраняли и распространяли.

Благодаря прекрасной информированности митрополита Киприана в области византийского права, второе послание насыщено множеством ссылок на каноны, что делает его незаменимым источником для научной реконструкции основной редакции номоканона, имевшей хождение на Руси в рассматриваемый период. Касаясь личной неприкосновенности епископа, митрополит Киприан приводит правило о предании анафеме мирянина, поднявшего руку на архиерея: «Слышите же, что глаголеть сбор святый, иже Перво-вторый именуемый, събравшися в храме Божий Слова Премудрости, рекше в Святей Софии. Глаголеть бо того сбора святаго правило 3-ее сине: "Аще кто от мирьскых, огосподився и преобидев убо божественых и царскых повелений, преобидев же и страшных церковных обычаев и законоположений, дерзнеть святителя кого бити, или запрети - или виною, или замыслив вину, - таковый да будет проклят"». В данном случае митрополитом цитируется 3-е правило «великого собора в Св. Софии» (879-880), который он именует «Перво-вторым», каковым в канонических трудах принято считать собор в Константинополе (859-861). Но митрополит Киприан вовсе не допустил ошибки, поскольку в толковании Вальсамона на каноны X поместного Константинопольского собора 879-880 гг., которые вошли во вторую редакцию «Номоканона в 14 титулах» 883 г., именно этот собор был назван «Перво-вторым». На основании выявленных данных можно с полным основанием признать, что митрополиту Киприану была известна вторая редакция «Номоканона в 14 титулах» 883 г. с толкованиями канониста Вальсамона.

Следует отметить, что в самом тексте 3-го правила речь идет о наказании за нанесение оскорбления епископу беспричинно, или вследствие вымышленной причины (χωρίς αίτιας ή και συμπλασάμενος αίτίαν). Однако в толковании Вальсамона на это правило особо подчеркнуто, что даже при наличии благословной причины (εξ ευλόγου αίτιας) мирские власти не имеют никакого права бить или заключать в темницу епископов, так как только соборам принадлежит право наказывать архиереев. Примечательно, что ранее Константинопольского собора 879-880 гг. аналогичное правило было принято на Западе собором в Риме 862 или 863 гг. (c. XIV) с той же мерой наказания в виде excommunicatio. Лишь недостаточным знанием канонической стороны вопроса можно объяснить позицию отдельных историков, у которых «вызывает недоумение известная почтительность в отношении Киприана, выразившаяся в отказе от физической расправы».

Еще одной темой второго послания митрополита Киприана, которое могло быть использовано епископом Дионисием как канонический источник во время полемики с архимандритом Митяем на Соборе 1378 г., стало доказательство незаконности передачи митрополичьей власти «по наследству». Опровергая слухи якобы о благословении Митяя в преемники митрополитом Алексием на смертном одре, митрополит Киприан ссылается на 76 Апостольское правило: «Не подобаеть святителю брату, или сыну, или иному сроднику, или другу даровати и на святительское достояние поставляти его же хощеть. Наследники бо своего епископьства творити неправедно есть и божия даровати пристрастием человечьскых. Не подобаеть бо божию церковь под наследники подъкладати. Аще же кто таково створить, разрушено таковое поставление да будеть. Сам же створивый да отлучен будеть».

Важное значение для уяснения данного прещения в каноническом праве имеет 23 правило Антиохийского собора, на которое также опирается в своем послании от 23 июня 1378 г. митрополит Киприан: «Не подобаеть епископу, аще и на конець жития своего, иного оставляти наследника в себе место». Нелишне будет заметить, что вопрос о законности наследовании высшей церковной власти приобрел особую остроту именно в истории Русской Церкви. Так, после смерти патриарха Тихона 7 апреля 1925 г. митрополит Сергий (Страгородский) поднял вопрос о канонической состоятельности единоличной передачи Патриаршества («Завещание» патриарха Тихона) и запрете епископу поставлять преемника по 23 правилу Антиохийского собора. Не отрицая существования такого запрета в данном правиле, митрополит Сергий посчитал, что при единоличной передаче патриархом Тихоном своей власти первосвятительская кафедра осталась Sede vacante, а само патриаршее завещание было единогласно утверждено в день погребения 12 апреля 1925 г. письменным актом 58 архиереев, что, по его мнению, не противоречило определению Собора 1917-1918 гг. Речь идет об определении Собора от 25.01.1918 г. о праве патриарха на единоличное управление и назначение себе преемника: «В случае болезни, смерти и других печальных для Патриарха возможностей предложить ему из брать нескольких блюстителей патриаршего престола, которые в порядке старейшинства и будут блюсти власть Патриарха и преемствовать ему». Согласно соборному определению, местоблюститель не имел патриаршего права возношения его имени по церквам патриархата, а также права обращение от своего имени с посланиями к всероссийской пастве, что касалось и заместителя третьего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского).

Определение Собора от 25.01.1918 г. было закреплено постановлением ВЦУ от 20.11.1920 г. № 362 о праве патриарха на единоличное управление и назначение себе преемника. По мнению известного канониста С.В. Троицкого, если бы единоличное назначение блюстителя патриаршего престола противоречило 23 правилу Антиохийского собора, то ни определение Всероссийского Собора, ни согласие епископата Русской Церкви не могло бы оправдать такой порядок, ибо ни одна поместная Церковь не вправе нарушать каноны, постановленные или утвержденные Вселенской Церковью. Но в 23 правиле Антиохийского собора, как считает С.В. Троицкий, речь идет не об административном акте назначения местоблюстителя, а о литургическом акте хиротонии. Ошибочность подобной трактовки легко установить на основании полного текста данного канона: «Κανών ΚΓ": Έπίσκοπον μή έξεΐναε άντ αύτου καθισταν έτερον εαυτού διάδοχον, κάν προς τη τελευτη του βιου τυγχάνη· eί δέ τι τοιούτον γίγνοιτο, ακυρον είναι την κατάστασιν. Φυλάττεσθαι δέ τον θεσμόν τον έκκλησιαστίκόν περιέχοντα, μή δεϊν άλλως γίνεσθαι έπίσκοπον, ή μετά συνόδου και έπικρίσεως επισκόπων, των μετά την κοίμησιν του άναπαυσαμενου την έξουσίαν εχόντων του προάγεσθαι τον άξιον».

Помимо тщательного итирования самих канонов, воспрещающих наследование епископии, митрополит Киприан приводит в своем послании и толкование на них, причем не только из канонов (32 правило Карфагенского собора), но и собственное: «Се же и израильтяном отречено бысть. На Моисиа бо яко вину вскладають, зане Арона и сыны его на свяшенничьство възведе. И аще бы Бог не знамением свяшеньничьство их укрепил, изгнани быша были святительства (Чис. 16, 1-50)». Правовые основания для своего довода о том, что умирающий епископ не вправе рукоположить другого вместо себя, митрополит Киприан мог найти и в тексте «Номоканона в 14 титулах» (Титул I. Глава 18). Вместе с тем уже сам правовой прецедент предложения о наследовании митрополичьей кафедры (ср. аналогичный эпизод в ходе личной встречи митрополита Алексия и игумена Сергия Радонежского)обнаруживает проникновение в церковный правопорядок понятия феодальной κληρονομια, разрешающего наследование императорского трона с династической точки зрения.

Как бы то ни было, факт какого-либо благословения умирающим митрополитом архимандрита Митяя, о чем циркулировали упорные слухи, с точки зрения митрополита Киприана не выдерживает никакой критики: «А что клеплють митрополита, брата нашего, - что он благословил есть его на та вся дела, тъ есть лжа». Приводя в доказательство соответствующие церковные правила (34 Апостольское правило и 9 правило Антиохийского собора), митрополит Киприан, как показывает наше исследование, цитирует синопсис 34 Апостольского правила, написанный канонистом Аристином. Таким образом, митрополит подводит адресатов своего второго послания к мысли, что московский первосвятитель Алексий не мог - даже если бы хотел - назначить архимандрита Митяя своим преемником против воли других русских епископов, в частности, епископа Дионисия Суздальского.

Наиболее трудной задачей для митрополита Киприана было понудить своих читателей усомниться в легитимности возвышения архимандрита Митяя по воле великого князя. Помимо чисто моральных аспектов, эта задача осложнялась тем, что константинопольский патриарх Макарий передал «своими грамотами» кафедру Великой Руси Михаилу-Митяю, «о котором знал, что он находится в чести у благороднейшего князя кир Димитрия». Однако подобное вмешательство правителя в избрание епископа категорически отвергалось, согласно византийскому праву, на что и сослался митрополит Киприан (30 Апостольское правило). Осуждение тех, кто посредством мирских властей становится епископом, кодифицировано и «Номоканоном в 14 титулах» (Титул I. Глава 22). В связи с этим вновь следует указать на использование митрополитом Киприаном второй редакции «Номоканона в 14 титулах» 883 г., куда вошло «Послание о симонии» патриарха Тарасия, также процитированное в митрополичьей грамоте от 23 июня 1378 г.

Насколько распространенным было среди епископата того времени на Руси такое доскональное знание византийских памятников канонического права, которое отличало митрополита Киприана, можно непредвзято судить по одному из сохранившихся документов из канцелярии суздальского архиепископа Дионисия. В 1382 г. Константинопольский патриарх Нил послал архиепископа Дионисия, как «священных канонов известна хранителя», для вразумления псковских еретиков-«стригольников», и в Пскове по просьбе братии Снетогорского монастыря архиепископ Дионисий составил уставную грамоту о соблюдении правил иноческого общежития, «възрев в Номоканон, во правила святых отец». В грамоте архиепископа Дионисия приводится правило «мнихом ничтоже подобает своего имети, но все свое предати монастырю въ власть» со ссылкой на 6 канон V Вселенского собора. Однако на самом деле данное правило было дано на Константинопольском Двукратном соборе 861 г., что лишний раз свидетельствует о недостаточном знакомстве русских архиереев со второй редакцией «Номоканона в 14 титулах», где представлено и правило, цитированное архиепископом Дионисием.

В своем протесте против нанесенного ему великим князем «бесчестья» митрополит Киприан руководствуется нормами и действует исключительно в системе византийского права, указывая даже на возможность своей апелляции к вселенскому патриарху («есть у мене патриарх, болший над нами, есть великий сбор») в полном соответствии с толкованием Вальсамона на 3 канон Константинопольского собора 879-880 гг., что лишь соборам принадлежит право наказывать архиереев. Непосредственно апелляции клирика, правда, только в случае несогласия с решением своего правящего архиерея, а не светского правителя, посвящен другой канон - 12 правило Антиохийского собора, в толковании на который Вальсамон особо подчеркивает статус василевса как высшей законодательной инстанции в византийском государстве. Приравнивая апелляцию к «большему Собору епископов», дозволяемую правилом, к обращению на имя вселенского патриарха, Вальсамон ссылается на 137-ю новеллу императора Юстиниана, запрещающую противоречие решению патриарха. Дальнейшее толкование посвящено вопросу возможности апелляций решений уже константинопольского патриарха. Ведь тот отвечает перед царём за рукоположение излишнего числа клириков (согласно 3-й новелле императора Юстиниана), а значит подлежит суду царскому? Или же возможность апелляции зависит от статуса обращающихся с нею лиц? Или «характер дела» должен послужить основой апелляции? Отвечая на все эти вопросы, Вальсамон ссылается на то, что доставшиеся от языческой Римской империи правовые нормы не во всём могут быть использованы в христианской Византии.

Да, по толкованию канониста Вальсамона, василевс имеет власть судить патриарха константинопольского - но только лишь он один как верховный законодатель всей империи. Более того, это отчасти и его обязанность: «Поелику законом постановлено, чтобы никто не терпел от другого обиды, то и сам патриарх может быть судим царём как блюстителем Церкви - если бы, например, он был обвиняем в святотатстве или неправославии, или в каком-нибудь другом преступлении; ибо мы видели это на практике в разные времена». Ближайший пример этому, бывший на памяти самого канониста, - обвинения против знаменитого патриарха Михаила I Кирулария (1043-1058), зачитанные от лица императора известным Михаилом Пселлом. Позднее такая же история повторится в палеологовскую эпоху, вскоре по вступлении на императорский престол Андроника II Палеолога Старшего (1282-1328), противника унии с латинянами, когда патриарх Иоанн XI Векк (1275-1282) будет низвергнут за вероотступничество с константинопольской кафедры по указу василевса, которого оратор Никифор Хумн восславит как архиерея-ревнителя веры. Мнение Вальсамона разделял в XIII в. и византийский канонист архиепископ Димитрий (Хоматиан), считавший, что император «есть мерило в отношении к церковной иерархии, законодатель для жизни и поведения священников, его ведению подлежат споры епископов и клириков и право замещения вакантных кафедр».

Ссылаясь на возможность апелляции к вселенскому патриарху и к «великому сбору», митрополит Киприан подчеркивает свой иммунитет перед судебным преследованием со стороны московских властей. Между тем, правовое поле на Руси к тому времени претерпевает некоторые изменения, так как великий князь Дмитрий Иванович в своей политике начинает руководствоваться целями восстановления сакрального статуса русского государя, в том числе в области взаимоотношений Церкви и государства. На это указывает, в частности, тот факт, что в 1371 г., узнав, что тверской князь Михаил Александрович пришёл из Орды с ярлыком на великое княжение, великий князь Дмитрий Иванович рассылает указ о всеобщем крестном целовании московскому правителю: «по всемъ городомъ бояре и люди превелъ къ целованию не датися князю великому Михаилу, а въ землю его на княжение на великое не пустити». Известен прецедент более раннего времени, о котором сообщается в поздних летописях, например, в Московском летописном своде конца XV в.: «князь же великы Всеволод (Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (1154-1212)) созва всех бояръ своихъ с городовъ и съ волостеи, епископа Иоана, и игумены, и попы, и купци, и дворяны и все люди и да сыну своему Юрью Володимерь по собе и води всех къ кресту и целоваша вси людие на Юрьи...». Заслуживает внимания, что в случае объявления всеобщего крестного целования все духовенство, включая епископат, также должно было приносить клятву.

На средневековом Западе была известна всеобщая присяга подданных (Untertaneneid) императору, которую предписывал, например, капитулярий Карла Великого 802 г. В пределах византийской ойкумены также практиковалось принесение присяги василевсу, как показывает повеление императора Мануила I Комнина (1143-1180) о приводе всех жителей Константинополя к присяге на верность порфирородному младенцу - давно ожидаемому сыну и наследнику пре­стола Алексею II, объявленному с самого дня рождения императором, согласно свидетельству Никиты Хониата. А синодальный акт от 24 марта 1171 года вселенского патриарха Михаила III Анхиала показывает, что почти в то же самое время наравне со всеми гражданами обязаны были дать такую же присягу и все находившаяся в Константинополе духовные власти, начиная с патриарха, и что эта присяга предназначалась и на будущее время для каждого вновь поставляемого apxиерея. Это было чрезвычайною мерою охраны интересов правящей династии. Примечательно, что среди 24 членов патриаршего синода, на котором составлен был этот акт, упоминается на двенадцатом месте митрополит «́Ρωσίας» Михаил, которого иногда включают по недоразумению в число киевских митрополитов. При этом полностью игнорируется исторический факт нахождения в Крыму византийской митрополии «́Ρωσίας», которая упоминается в близких по времени договорах василевсов с генуэзцами 1169 и 1192 гг.

По мнению А.С. Павлова, до правления императора Мануила I Комнина apxиереи не были обязаны формально присягать василевсу и его наследнику. Обычай требовал только, чтобы каждый новопоставленный иерарх был представлен императору и произнес перед ним особую молитву о его благополучном, многолетнем, мирном внутри, победоносном вовне царствовании и о сохранение царского престола в его роде до конца веков. В чинопоследовании apxиерейской хиротонии, употреблявшемся в Константинопольском патриархате до самого падения Византийской империи, удержалась только форма клятвенной присяги, по которой поставляемый apxиерей обязывался свято сохранять догматы и предания Вселенской Церкви, соблюдать церковный мир и во всем повиноваться священноначалию (патриарху или митрополиту). Но в некоторых византийских источниках XIV в. косвенно упоминается и синодальный «томос», изданный при Мануиле Комнине, с указанием церковной анафемы тем, кто злоумышлял против его сына и наследника Алексея. В частности, юрист Константин Арменопул в самый разгар династического кризиса при Иоанне Кантакузине включил синодальный акт от 24 марта 1171 года в состав своего Шестикнижия, особо отметив меру возмездия (анафему) за посягательство на законную власть, что вызвало немедленное опровержение со стороны вселенского патриарха Филофея (Коккиноса). Актуализация данной нормы канонического права в ходе противоборства партий Иоанна V Палеолога и Иоанна Кантакузина расценивается большинством исследователей как правовое предостережение против узурпации престола, и это несомненно должно было получить резонанс на Руси и найти самый непосредственный отклик в среде сторонников митрополита Киприана, поставленного на русскую кафедру патриархом Филофеем.

В этой связи следует отметить, что у Льва Диакона упоминается похожий прецедент с синодальным «томосом», который был составлен архиереями по указу императора Никифора II (963-969) с запрещением каких бы то ни было церковных постановлений без санкции императора.[l] При василевсе Иоанне I Цимисхии (969-976) был схвачен епископ Стефан из Авидоса, вставший на сторону мятежника Варды Фоки, и тут же предан на светский суд в дикастирию: «Когда Стефан был уличен в преступлении и были раскрыты все его замыслы, император отправил дело в синод епископов, чтобы Стефана лишили священнического сана». Вряд ли это противоречило каноническому праву, как полагают некоторые византинисты, поскольку опиралось на установленный обычай клятвенной присяги императору всех подданных Византийской империи, включая архиереев. В Historia Romana Никифоры Григоры отмечен факт присяги «всего римского народа» Андронику II Палеологу «во всем, в чем обыкновенно присягают царям», причем весь клир Константинопольского патриархата во главе с предстоятелем присягал по-особому: «Патриарх же и все духовенство, изложив свои клятвы в грамотах, приложили их к священным кодексам, обещаясь за себя и за всех своих преемников в церкви сохранять к нему ненарушимую верность».Присяга всего духовенства, включая епископат, кодифицированная в византийских правовых источниках, непременно должна была стать нормой местного права для большинства государств в правовой орбите Константинополя. В противном случае стала бы очевидна коллизия, когда архиерей приносил верноподданническую присягу василевсу, но был бы свободен от клятвенных обязательств перед своим правителем. В данной связи необходимо привлечь древнерусский чин архиерейской хиротонии 1423 г., где сохранился текст присяги поставляемого в епископы. В этой присяге, помимо исповедания веры и вообще изложения прямых обязанностей епископа, обращают на себя особое внимание те черты, которые характеризуют отношения поставляемого епископа к митрополиту. Особый интерес вызывает тот факт, что текст присяги, особенно во второй ее части, составлен под сильным византийским влиянием. Новопоставленный приносил клятву, что он не признает никакого иного митрополита, кроме того, которого пришлют из Константинополя. Епископ брал на себя обязательства не предпринимать каких-либо действий на территории чужой епархии без санкции митрополита, исправно вносить «пошлины» в пользу митрополичьего престола, «без слова всякого» являться к митрополиту по его первому вызову, даже если бы «князья и бояре» его епархии были против этого. Внесение в чин поставления последней статьи было связано с обязанностью митрополита «дозирать» за «делом церковным» на территории подчиненных ему епархий и не только отменять принятые там неверные действия, но и «казнити» виноватого. Имеется ряд свидетельств о том, что указанные нормы соблюдались на практике, как показывает разбор дела новгородского архиепископа Иоанна, который явился в Москву по вызову митрополита Киприана в 1401 г. Тем самым с помощью архиерейской присяги епископ входил в косвенное подчинение византийскому императору, поскольку в большинстве Церквей, кроме автокефальных, митрополит ставился исключительно в Константинополе, где и приносил клятву верности василевсу.

Действенность такого правопорядка на территории Киевской митрополии в рассматриваемое время можно проследить на примере Галицко-Волынского княжества. Напомним, что первый и последний галицкий князь из династии Пястов Юрий II Болеслав Тройденович при своей коронации 1325 г. принес клятву и присягу на Евангелии, что, став правителем Руси (titulo Ducis Russiae), не отменит прежних уставов, не притронется к государственной и церковной сокровищнице (re sacra) и не предпримет никаких важных дел без согласия знати, о чем сообщается в Triplici Leopoli Зиморовича 1672 г., составленном по материалам львовских архивов. В ряде его грамот из Кенигсбергского архива Тевтонского ордена Юрий называется князем и господином Руси, князем всей Малой Руси «dux et dominus Russiаe», «Dei gratia natus dux tocius Russiаe Minoris» (здесь в первый раз встречается термин Малая Русь). Эти грамоты от 11 февраля 1334 г. и 20 октября 1335 г. к великому магистру Тевтонского ордена исходили от Юрия совместно с Федором, епископом Галицким, и несколькими сановниками и советниками. Кроме подписи и печати князя, на документах имеются подписи и печати епископа, детко (дядьки князя), судьи и воевод (бельзский, перемышльский, львовский и луцкий). Заметим, что в те же годы (1331-1334) в Галицко-Волынском княжестве пребывал и совершал хиротонии митрополит Феогност, что объясняется его опасением за судьбу православия в Галицкой Руси. В 1331 г., в апреле месяце под актами Константинопольского патриархата подписался митрополит Галицкий (ό Γαλίτζης ύπέρτιμος). Однако митрополит Феогност сумел через послов в Константинополь низвести Галицкого митрополита на степень обыкновенного епископа, каким этот и является при нем уже в августе того же 1331 г. До 1353 г. - при митрополите Феогносте - владимиро-волынский епископ Афанасий († 1362) прибыл в Московскую Русь, где вскоре получил при митрополите Алексии переяславскую кафедру. Именно епископ Афанасий Волынский, оставшись местоблюстителем митрополичьей кафедры, рукоположил в священники Сергия Радонежского в Переяславле (летом-осенью 1353 г.). Таким образом, «поручник» епископа Дионисия Суздальского игумен Сергий Радонежский мог знать о нормах византийского права в отношении епископов.

Правда, в случае с епископом Дионисием, помимо известного факта всеобщей присяги великому князю Дмитрию Ивановичу 1371 г., в источниках упоминается и его личная клятва («обет») московскому государю: «живу по воле (твоей); а уж къ Царюграду не иду без твоего слова». Вне всякого сомнения ко времени конфликта со ставленником великого князя Михаилом-Митяем епископу Дионисию было известно второе послание митрополита Киприана от 23 июня 1378 г. с указанием высшей апелляционной инстанции («есть у мене патриарх, болший над нами, есть великий сбор»), поэтому вряд ли будет преувеличением резюмировать, что с заступничеством вселенского патриарха, а, следовательно, и византийского императора были связаны главные надежды суздальского епископа. Не случайно после возвращения на Русь в конце 1382 г. в сане архиепископа Дионисий Суздальский, заручившись грамотами константинопольского патриарха Нила (1379-1388), сумел вернуть доверие великого князя Дмитрия Донского, несмотря на инцидент с поручительством.

Литература:

• [i] Concordia Discordantium Canonum Corpus Iuris Canonici / Ed. E. Friedberg. Vol. I. Leipzig, 1879; подробное исследование privilegium canonis см.: Génestal R. Le privilegium fori en France du Décret de Gratien à la fin du XIV siècle Bibliothèque de l"École des hautes etudes. Sciences religieuses. 35, 39. Vol. I-II. Paris, 1921-1924.

• Рогожский летописец // ПСРЛ. Т. XV. Вып. 1. Пг., 1922. Стб. 138.

• Симеоновская летопись // ПСРЛ. Т. XVIII. СПб., 1913. С. 123.

• Ульянов О.Г. Вопросы церковно-археологического освидетельствования мощей на современном этапе // Церковная археология. Вып. 4. СПб., 1998. С. 304.

[v] Прохоров Г.М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Повесть о Митяе. СПб., 2000. С. 144.

• Григорьев А.П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. СПб., 2004. С. 178, 202.

• Соколов П.П. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в. Киев, 1913. С. 482-487; Кучкин В. А. Сергий Радонежский и борьба за митрополичью кафедру всея Руси в 70-80-е годы XIV в. // Культура славян и Русь. М., 1998. С. 358.

• Симеоновская летопись // ПСРЛ. Т. XVIII. СПб., 1913. С. 123.

• Борисов Н.С. Русская Церковь в политической борьбе XIV-XV веков. М., 1986. С. 103.

• [x] Рогожский летописец. Стб. 127-128.

• Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т.I. М., 1991. С. 307-323.

• Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византия и Московская Русь. Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV веке // Протоиерей Иоанн Мейендорф. История Церкви и восточно-христианская мистика. М., 2003. С. 484.

• ПСРЛ. Т. XI. М., 1965. С. 38; Кучкин В.А. Сергий Радонежский // Вопросы истории. М., 1992. № 10. С. 84.

• Syntagma ton theion kai hieron kanonon ton te hagion kai paneuphemon apostolon, kai ton hieron oikoumenikon kai topikon synodon, kai ton kata meros hagion pateron: ekdothen syn pleistais allais ten ekklesiastiken katastasin diepousais diataxesi, meta ton archaion exegeton kai diaphoron anagnosmaton / hypo G.A. Rhalle kai M. Potle. Athenai, 1852-1859. Vol. 1 (Photiou Patriarchou Konstantinoupoleos ...nomokanones). Далее Rhalles-Potles.

• Муравьева Л.Л. Московское летописание второй половины XIV - начала XV в. М., 1991. С. 132.

• Московский летописный свод конца XV века ПСРЛ. Т. XXV. М., 2004. С. 182,183; Ермолинская летопись ПСРЛ. Т. XXIII. СПб., 1910. С. 114.

• Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византия и Московская Русь. С. 428.

• Памятники древнерусского канонического права, I // РИБ. Т. VI. СПб., 1880. Стб. 173-186.

• Акты этого собора «Τομος Χαρας» изданы в 1705 г. иерусалимским патриархом Досифеем II (Нотарасом) по рукописи Иверского монастыря на Святой горе Афон (ныне утраченной) - новейшее издание: Δοσιθέου Πατριάρχου Ἱεροσολύμων. Τόμος Χαράς. ed. Βασιλείου Ρηγοπούλου. Θεσσαλονίκη, 1985. P. 90ff.

• Rhalles-Potles. Vol. II. Athens, 1852. P. 710-712.

• Борисов Н.С. Русская Церковь в политической борьбе XIV-XV веков. М., 1986. С. 109.

• Оригинальный греческий текст 76 Апостольского правила и толкование Зонары на него: Rhalles-* Potles. Vol. II. P. 97-98.

• Митрополит Сергий (Страгородский). О полномочиях Патриаршего местоблюстителя и его Заместителя // Журнал Московской Патриархии в 1931-1935 гг. М., 2001. С. 19-20.

• Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 / Сост. М. Е. Губонин. М., 1994. С. 413-417.

• Церковные Ведомости, издаваемые при Святейшем Правительствующем Синоде». М., 1918. №№ 3-4. С. 160. Стб. 2.

• Троицкий С.В. О неправде карловацкого раскола. Paris, 1960. С. 7.

• Rhalles-Potles. Vol. III. Athens, 1852. P. 165-166.

• Оригинальный греческий текст 32 правила Карфагенского собора: Rhalles-Potles. Vol. III. P. 386-387.

• Житие преп. Сергия Чудотворца. Сообщил архим. Леонид. СПб., 1885. С. 130-132.

• Mauromalis L. Storia del pensiero politico // La cività byzantine dal XII al XV secolo. Roma, 1982. P. 79.

• Rhalles-Potles. Vol. II. P. 47; ср. полный текст: Rhalles-Potles. Vol. II. P. 45; 9 правило Антиохийского собора: Rhalles-Potles. Vol. III. P. 140-141.

• Памятники древнерусского канонического права. № 33. Прил. Стб. 205.

• Rhalles-Potles. Vol. II. P. 37 (греческий текст имеет два варианта).

• Грамота содержится в сборнике XVI века ГИМ. Син. 562. Л. 404об.-407.

• Приводится по изданию: Древнерусские иноческие уставы. М., 2001. С. 215-218.

• Rhalles-Potles. Vol. II. P. 672.

Nicephorus Chumnos. Encomium in Andronic Palaeolog // Anecdota Graeca. Т. II. Paris, 1830. n. 17. 52-3. 37.

• Rhalles-Potles. Vol. V. Athens, 1855. P. 429.

• Ульянов О.Г. Коронация // Отечественная история. Т. 3. М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. С. 55.

• ПСРЛ. Т. XV. Вып. 1. Стб. 95.

• ПСРЛ. Т. XXV. М., 2004. С. 108.

• PG 139. Col. 516.

• ГИМ. Син. гр. 33. Л.89 об.; Papadopoulos Kerameus A. Άναλεκτα Ιερωσολυμιτικής Σταχυολογιας Εν Πετρουπολει, 1897. P. 109-113; ср.: Grumel V. Les regestes des actes du Patriarcat de Constantinople. Vol. I. Paris, 1947. Fasc. 150-151 (№ 1120).

• Поппэ А. Митрополиты и князья Киевской Руси // Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.). СПб., 1996. С. 460-461.

• Miklosich Fr., Müller I. Acta et diplomata graeca medii aevi sacra et profana. Bd. 3. Vindobonnae, 1865. S. 35.26-34.

• Павлов А. С. Синодальный акт Константинопольского патриарха Михаила Анхиала 1171 года о приводе apxиереев к присяге на верность императору Мануилу Комнину и его новорожденному сыну Алексею, с формою самой присяги // Византийский временник. Т. 2. СПб., 1895. С. 388-393.

• Текст этой молитвы напечатан в издании: Habert I. Αρχιερατικό ν sive Po­tifical ecclesiae graecae. Paris, 1676. P. 497-498.2.

• Pitsakes C.G. Γρηγοριου Άκινδύνου Άνéκδοτη πραγματεια περι (Κωνσταντινου) Αρμενοπούλου (Άνάτυπον). Έν Άθήναις, 1974. Σ. 116; Медведев И.П. Правовая культура Византии. СПб., 2001. С.56.

• Ульянов О.Г. Литургическая реформа в Русской Православной Церкви на рубеже XIV-XV вв. в контексте русско-афонских связей (К 600-летию представления святителя Киприана) // Киприанови четения. Велико Търново, 2008. С. 85, 90.

• [l] Лев Диакон. История. М., 1988. VI.4. С. 53.

• Лев Диакон. История. VII.2. С. 61.

• Historia Romana. IV. 8-9 // Entstehung und Überlieferung der Historia Rhomaike des Nikephoros Gregoras: insbesondere des ersten Teiles: Lib. I-XI. Koeln, 1975.

• Памятники древнерусского канонического права. № 52. Стб. 438-463.

• Цитируется в послании митрополита Фотия в Литву 1415-1416 гг. / Русский феодальный архив XIV - первой трети XVI вв. Вып. 2. М., 1987. С. 424-425.

• Ульянов О.Г. Коронация. С. 54.

• Stааtsаrchiv. Königsberg. № 645; Stааtsаrchiv. Königsberg. № 131.

• Купчинський О.А. Акти та документи галицько-волинського князівства ХІІІ - першої половини XIV століть. Дослідження. Тексти. Львів, 2004. №№ 10-11. С. 174-187.

• Acta Patriarchatus Constantinopolitani (MCCCXV-MCCCCII) e codicibus manuscriptis bibliothecae palatinae Vindobonensis edita// Ediderunt Fr. Miklosich et Ios. Müller. Vol. I. Wien, 1860. № 73. P. 164; Les régestes des actes du Patriarcat de Constantinopole. Vol. V: Les régestes de 1310 à 1376 / Ed. J. Darrouzès. Paris, 1977. № 2164. P. 122.

• Памятники древнерусского канонического права. № 7. Стб. 434-436, 443-444; Analecta byzantine-russica / Ed. W. Regel. СПб., 1891. С. 53, 56.

• Протопопов Жития святых, кн. VI, с. 488-507.
• Лавров Св. Дионисий, архиеп. Суздальский и митр. всея России. Нижний Новгород, 1892.
• М. Макарий И. Р. Ц., кн. IV, с. 73-74, 111-112, 150, 154, 194.
• Толстой М.В. Рассказы из И. Р. Ц., с. 186-188, прим. 22.
• Голубинский И. Р. Ц., т. II.
• Сементовский Киев, его святыни, древности и достопамятности. Киев и СПб, 1881, с. 154.
• Поселянин Жития святых, июнь, с. 151.
• Макарий, иером. Сказание о жизни и подвигах пр. Макария Унжен. М., 1850, с. 15-28.
• Булгаков, с. 1402.
• Строев П., с. 3, 654.
• Денисов, с. 531-534.
• Летопись Е. А., с. 510.
• Обзор рус. дух. лит., с. 75-82, № 71.
• Жития святых, изд. Св. Синода, том доп. СПб, 1916, с. 387, прим. I.
• Святая Русь, № 18.
• Троицкий Патерик, с. 53-57.
• Прав. собес., 1866, март, с. 209; апрель, с. 239-250.
• Истор. вестн., 1890, ноябрь, с. 489-490.
• Рус. архив, 1904, кн. 2-я, № 8, с. 604.